2124
2
1
«Три лучших романа в одном томе» - утверждение спорное, но треть его я поддерживаю: несомненно, «Распалась связь времён», «Три стигмата Палмера Элдритча» и «Убик» – это великолепные произведения из золотого фонда жанра, но именно последний я считаю лучшим в творчестве писателя. О том, какие мысли навеяло на меня очередное его прочтение (не скажу какое по счёту – давно уже сбился, точно уверен только в том, что больше чем в пятнадцатый раз), речь дальше.
Для начала небольшая затравка для тех, кто ещё не читал романа, а позже (и я об этом, конечно, предупрежу) – жутко спойлеровые размышления по поводу очередной трактовки, пришедшей мне на ум. Итак, мир будущего (пусть читателя не приводит в ступор 1992-й год – роман написан в 1969-м, и описанное грядущее так к нам ещё и не нагрянуло, хотя уже есть к этому предпосылки): противостояние двух корпораций – телепатов и антителепатов – в самом разгаре, каждый из сотрудников на вес золота, потому их исчезновение трактуется как вывод из строя солдата на поле боя. Тем страшнее, когда такое исчезновение не первое, и как подсказывает главе телепатической корпорации Рансайтера логика вкупе с предчувствием – далеко не последнее.
Пытаясь разобраться, как ему поступить в данной ситуации, он отправляется в мораториум к покойной жене, дабы посоветоваться с ней. В будущем научились растягивать последние часы умирающих на долгие годы, пряча их в специальные саркофаги-морозильники, ненадолго таких «спящих» можно пробуждать, всё остальное время они проводят в бессознательном состоянии, блуждая в лимбе группового подсознания, складывающегося из тлеющих разумов всех упокоенных в мораториуме.
Пытаясь разобраться, как ему поступить в данной ситуации, он отправляется в мораториум к покойной жене, дабы посоветоваться с ней. В будущем научились растягивать последние часы умирающих на долгие годы, пряча их в специальные саркофаги-морозильники, ненадолго таких «спящих» можно пробуждать, всё остальное время они проводят в бессознательном состоянии, блуждая в лимбе группового подсознания, складывающегося из тлеющих разумов всех упокоенных в мораториуме.
Наряду с Альфредом Бестером и Уильямом Бэрроузом, Филипа Дика не зря называют одним из предтеч киберпанка, несмотря на то, что виртуальной реальности в привычном для этого жанра виде в его мирах практически не бывает. Зато все его книги переполняет ощущение нереальности происходящего, потеря ориентиров у героев, когда не понятно – где настоящий мир, а где порождение разума, это обыное дело. Толчком к тому может служить что угодно – более сильный разум, наркотики, внушение, эмпатическая атака, божественное вторжение, а то и всё сразу. Реальность в романах Дика зыбка, и может сломаться в любой момент, причём персонажи не сразу могут это и заметить, а заметив попытаться выбраться обратно, в «свой» мир, хотя уверенности в том, каков из миров «свой» тоже нет, а выбравшись, уже никогда нельзя быть уверенным до конца, что выбрался ты именно туда, куда хотел.
А ВОТ ДАЛЬШЕ УЖЕ СПОЙЛЕР.
Виктор Пелевин для романа «Чапаев и Пустота» придумал шикарный слоган: «Первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте». При всей моей любви к этому произведению, могу сказать, что до него был «Убик», действие которого происходит в не менее абсолютной пустоте, только философствований на эту тему в нём гораздо меньше, больше действия и бытового сюра, связанного с временными петлями, изменением прошлого усилием воли одной девушки, распадом бытия и осознанием своего загробного существования.
По сути действие «Убика» происходит в герметическом пространстве потусторонней пустоты. Погибшей во время взрыва Рансайтер продолжает по инерции воспринимать своё бытие в привычном пространстве, вписанном в рамки чувств и ощущений. Находясь в мораториуме, но не в качестве посетителя, а постоянным его «обитателем», он, лёжа в саркофаге, «проживает» свою «жизнь» дальше, после момента смерти, словно того не было. Но ментальной энергии у него становится всё меньше, поддерживать видимость реальности разум не может и мир постепенно тает, остаётся лишь пустота, в которой, оказывается, тоже можно существовать. Есть лишь одна опасность, что более сильный «постоялец» вневременного обиталища может сожрать тебя, энергию для продолжения «жизни» можно добывать и так. От таких поглотителей и помогает «Убик» - универсальное защитное средство.
«Я — Убик. Я существовал до появления Вселенной. Я есть. Я создал светила и миры. Я сотворил жизнь и определил, где ей протекать. Живущие делают, как я скажу, и идут, куда я им указываю. Я и есть мир, и мое имя никогда не произносится. Его никто не знает. Меня называют Убик, но это не мое имя. Я — есть. Я буду всегда».
А ВОТ ДАЛЬШЕ УЖЕ СПОЙЛЕР.
Виктор Пелевин для романа «Чапаев и Пустота» придумал шикарный слоган: «Первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте». При всей моей любви к этому произведению, могу сказать, что до него был «Убик», действие которого происходит в не менее абсолютной пустоте, только философствований на эту тему в нём гораздо меньше, больше действия и бытового сюра, связанного с временными петлями, изменением прошлого усилием воли одной девушки, распадом бытия и осознанием своего загробного существования.
По сути действие «Убика» происходит в герметическом пространстве потусторонней пустоты. Погибшей во время взрыва Рансайтер продолжает по инерции воспринимать своё бытие в привычном пространстве, вписанном в рамки чувств и ощущений. Находясь в мораториуме, но не в качестве посетителя, а постоянным его «обитателем», он, лёжа в саркофаге, «проживает» свою «жизнь» дальше, после момента смерти, словно того не было. Но ментальной энергии у него становится всё меньше, поддерживать видимость реальности разум не может и мир постепенно тает, остаётся лишь пустота, в которой, оказывается, тоже можно существовать. Есть лишь одна опасность, что более сильный «постоялец» вневременного обиталища может сожрать тебя, энергию для продолжения «жизни» можно добывать и так. От таких поглотителей и помогает «Убик» - универсальное защитное средство.
«Я — Убик. Я существовал до появления Вселенной. Я есть. Я создал светила и миры. Я сотворил жизнь и определил, где ей протекать. Живущие делают, как я скажу, и идут, куда я им указываю. Я и есть мир, и мое имя никогда не произносится. Его никто не знает. Меня называют Убик, но это не мое имя. Я — есть. Я буду всегда».
Обратите внимание на порядок страниц
Источник:
ПС. В данном издании есть технический брак, превращающий чтение запутанной книги в ещё более запутанный аттракцион: в романе «Три стигмата...» перепутаны страницы - после 354-й идут в следующем порядке: 357, 358, 355, 356, 365, 366, 363, 364, 367, 368, 369, 370, 373, 374, 371, 372, 375, 376-378, 381, 382, 379, 380, 383 - все на месте, но расположены сами видите как (смотрите видео). Таким образом Дик получил немного свойств от Кортасара, и местами его роман стал неким подобием «Игры в классики».
Источник:
Ссылки по теме:
- 7 книг, в которых описывается альтернативная история России
- 15 книг, которые унесут вас в другие миры
- 16 приятных и необычных подарков для тех, кто очень любит книги
- Мифотворчество Олега Пинчука
- Нора для книжных червей: изумительная гостиница-библиотека
Новости партнёров
реклама
